Что касается творчества, то я позволю себе поместить здесь некоторые его стихи, так сказать, то, что осталось от человека... Стихи, как живой голос.

***
Пальцы терпеливо ищут
хрупкий маленький мотив,
то он громче, то он тише,
вот совсем почти затих;

Голой музыки рожденье
неприметно и светло,
плыли звуки, тоньше тени,
разбиваясь о стекло;

Но аккорды все звучали,
нот простая голытьба,
что бы ни было в начале -
жизнь длиннее, чем судьба.

***
Не плачь о смерти и о любви,
о тех, кого нет, и кто проходит мимо,
еще будут ночи и светлые дни,
не плачь, Мария Магдалина.

Твои грехи только ждут, когда ты станешь старой,
все может случиться, но ты им не потакай,
а просто возьми, просто возьми гитару -
и спой мне песню о том, кто уплыл на Скай.

***
Зерна у тебя в подоле,
сахар на моей ладони,
жатва юности промчалась, и вокруг один песок,
умер жнец и умер пахарь,
я грызу свой горький сахар,
ты бросаешь свои зерна - как-нибудь - наискосок.
Это - блюз. А может - рок.

ПОСЛЕДНЕЕ   ВРЕМЯ   ГОДА

Зимнее солнце проходит сквозь тело,
опять надвигается строгая мода,
я утомлен ожиданьем предела,
там, где я был, все давно опустело,
последнее время года;

Ветер подернулся хрустким туманом,
самое время расхода,
водка скользит по невидимым ранам,
хочется помнить, что нам еще рано;
последнее время года;

Пора быть любимым прошла - до весны -
раздарен, растерян, распродан,
границы свободы безмерно тесны -
от  трезвого брата до пьяной сестры,
последнее время года;

Хоть бы где-нибудь дождь перехмурило в снег
до того, как исчезнет погода,
это снова мой самый дурацкий четверг,
это снова, как вечер кончается век,
последнее время года;

У музыки есть свой упущенный шанс,
своя неумелая кода,
я видел весь этот удолбанный джаз,
и как тишина притупляет алмаз,
и как наступает в который уж раз
последнее время года.

***
Как тяжко плавится суглинок,
устав от обещаний лживых,
но сквозь невидимый огонь -
грехопадение снежинок
на изумленную ладонь.

***
Весь мир застыл в измене, я гляжу
и вижу только то, чего не вижу, 
погода заменяет анашу,
и сердце забирается все ниже,

где все цвета сливаются в один
прощальный звук, запутавшийся в звездах,
а по дороге едет паладин -
туда, где вместо дома перекресток.

И никогда волынщик не играл
так весело и вместе так печально,
и кто-то, как всегда, был слишком мал,
чтобы забыть какая в этом тайна.

А расставаться - нам  не привыкать,
но каждый раз - больнее, чем всегда,
так научи меня друг друга упрекать,
ты не умеешь тоже?.. вот беда.

Весь мир под каблуком и под рукой,
как мотылек или святой пескарь,
и все-таки прости, что я такой,
какой я есть... прости...не отпускай.

***
Очарование убило
мою прозрачную печаль,
в тебе была другая сила,
во мне - все тот  же невзначай.

Я просто понимал, как надо
и не пытался быть собой,
а если ты сбивалась с лада -
всегда есть кто-нибудь другой.

А если верить пропоганде -
то все еще, а мы - уже,
и впрямь... тогда чего же ради
я так замешан на душе?..

А я все мешкаю: по горло
достал меня вишневый крем,
а если умирать не гордо -
тогда и воскресать - зачем?..

К У Х О Н Н Ы Й       Б Л Ю  З

Жаришь на кухне картошку,
кто ее накопал?..
...ах, детка, малышка, крошка...
нет, не на ту напал.
Ты хозяйка на этой кухне,
веришь в то, что сама творишь,
на окошке цветы пожухли,
зато за окном - Париж,

Буэнос-Айрес и Сан-Франциско,
неоновый лес, уходящий в даль,
кто мог подумать, что все так близко,
а я не думал, я просто ждал,

твоя память - еще одно древнее чудо, -
ошеломляет на перебой,
если позволишь мне выйти отсюда,
я, конечно, возьму нас с собой,

ночь светла, ночь прозрачна, тиха и светла,
просто грех не сыграть этот случай дотла,
пока северный ветер не приметил наш след,
пока нас не настигнет рассвет.

*** 
Весенний соловей, мой маленький пророк,
ты можешь то, чего бы я не смог,
сгораешь ты, а от меня лишь чад,
но разве в этом кто-то виноват?

Весенний соловей, поющий уголек,
спешу к тебе всю жизнь, но ты всегда далек,
ты ночью в двух шагах, но утро настает -
у каждого опять свой собственный полет.

Весенний соловей и ласточка-сестрица,
меж вами я мечусь невидимой границей,
и если я умру однажды на заре, -
весенний соловей, спой песню обо мне.

***
Галантное свинство вечернего дня,
созвездия смерти на небе любви,
луна над садами висит как петля,
ангел снаружи, демон внутри,
музыка сфер - черно-белый экстаз
только для нас
весь этот джаз;

дождь напролет - придорожный кабак,
свет Алабамы во тьме Миссисипи,
ангел гоняет по небу собак,
здесь вообще все растет просто так -
под плач гармошки в гитарном всхлипе,
пансион недоделанных муз,
куда мы держим свой курс,
жизнь и смерть на любой вкус,
весь этот блюз;

на склоне горы, в непорочной траве,
у истока реки, накануне звезды,
искушения ползали прямо по мне,
и одно из них - ты -
неприкаянный ангел, упавший со сливы,
как всегда - полутрезвый и полусчастливый,
как всегда  заявившийся точно не в срок,
чтоб слабать мне в залог
весь этот рок. 

***
Душа и сердце снова в ссоре,
за прежнее взялись они,
судьбу не поделили что ли,
или запутались в любви,

или отчаявшись на чудо,
они рванули наугад,
и смотрят на меня оттуда,
где самый сладкий виноград.

***
Время расправило легкие стрелки
и разорвало меня на куски,
и каждому в своей тарелке
подали прямо из руки

печальный сон о странах света,
подкрашенный мурлом зари
благоприятнейшего лета,
что прорастало из земли.

но я там никогда не буду,
когда мне суждено попасть,
мое изнеженное вуду
лежит в траве, убитой в масть,

и вот - до будущего мая
я доживу, а может, нет,
но я живой, и ты живая,
и нет пока причин для рая,
а в августе наступит свет...

***
Во благовременье приходит Дед Мазай
с веслом неимоверного размера,
и он трясет сребристой бородой,
и он толкает зайцам пропаганду,
а зайцы смотрят на Его Зипун
заплатанный, печальный и бесценный
и плачут, и сморкаются в Него...
реальность недоступна их сознанью

***
Павшие ангелы и короли
призывают меня из глубокой земли,
я слышу их властные голоса,
я вижу, как проступает роса
на травах, и воздух теплеет слегка,
и розовеют вдали облака,
навстречу солнцу ускоряю шаг,
но не проходит истома -
их голоса застыли в ушах
древним беззвучным стоном,
павшие ангелы и короли,
Елена и Саломея -
мне бы забыть их сквозь толщу земли,
да только я не умею.

***
              Помяни, чортушко,Есенина
              кутьей из углей и омылков банных
                                  Н. Клюев

Мы все немножко пишем кровью -
подлесок, рощу, дождь и грязь,
и кто-то сдавленно смеясь,
нам ставит скучные условья;
и снег стал грязным, и страна
отпета октябрем и маем,
а мы все так же пьем до дна,
глядим - и сразу забываем;
и деревянные часы
не бьют и тикают все глуше,
и сумеречный звон косы
едва тревожит наши души;
он мертв, я жив, а ты здоров,
у одного на пальцах кровь,
а у кого-то мел и уголь,
и только строчка или две
скользят в опухшей голове,
то безнадежней, то короче, -
как будто все наедине...
до свиданья, друг мой...
всем вам спокойной ночи...

***
Мне уже не запомнить себя
мне уже не заполнить судьбу
очертания декабря
земляника на грязном снегу

Я остаюсь при своем
мертвом сезоне добра
ниже нуля с каждым днем
все начинать с утра

Кроме того,что я жив
больше не знает никто
скучный небесный шифр
сыплется сквозь решето

Всегда от чего-то скользко
и голос срывается вспять
вечнозеленая горстка
заставляет меня дышать

верстовые столбы замело
то ли снегом, то ли травой
от чего же мне так светло
возвращаться домой?..